eye_ame | Fremd bin ich eingezogen

Писать о том, как у Королевы у английской ты при дворе видал мышку, всегда несколько неловко, но я всё таки расскажу о Вене, что

Нашмаркт прекрасен, специи прекрасны и фалафель прекрасен;
в воскресенье правда-правда ничего не работает, совсем, даже магазины, вот хоть тресни;
из крана течёт прекрасная приятная вода;
мы не выпили ни грамма за день рожденья Сьепи, и я ужасно себя за это корю;
Венскйи аэропорт – самый удобный их всех, где я был;
а наш хостел больше всего напоминал декорацию из 3-го акта кушейной "Русалки",

а также

стейдждор у Венской оперы гуманный – в галерейке, не мокро;
двери в лфит и в туалет ничем не отличаются и располагаются рядом;
пафосного дресскода нет, и мы в пиджаках и бабочках (а наша прекрасная дама – в платье и на каблуках) были примерно самые дресскодные;
акустика в партере меня потрясла и не в хорошем смысле;
в третьем акте "Русалки" у Бехтольфа едят суп;
и у Шаде удивительная на ощупь собака.

That all being said, перейдём к главному: в воскресенье я посмослушал живьём новую бехтольфовскую "Русалку".
Как я уже пожаловался, с акустикой был швах. У нас были два места в 14 ряду партера, сразу за проходом, и два в 15; с каждым из этих мест были связаны свои баги, и почти ниоткуда нельзя было расслышать высоких голосов. Что чудовищно, учитывая, что ехали мы ради тенора, а сопраной была Красимира Стоянова. Зато всюду доносились меццы, так что яростнее всего мы хлопали Ежибабе ;)
По этой же печальной причине мне придётся почти не писать о музыке. Судя по косвенным уликам, все спели хорошо ;) Вот что совершенно точно – так это то, что великолепно играл оркестр. Белоглавек сделал что-то волшебное с, эээ, объяснением этйо музыки лично мне: сидишь этак и чувствуешь, как Доходит. И эта вот замечательняа фишка, когда о природе играет Вагер, а о людях – Верди. И когда вёс очень, очень красиво и совсем ни разу не красивенько.
Последнее, впрочем, совершенно релевантно применительно ко всей постановке. Бехтольф снова сделал то, чем так восхитил меян в своём "Доне Джованни": позвал хореографа (Лукаса Гаудернака) и поставил хореографию. В "Доне Дж", впрочем, танцевали все; здесь же есть замечательное сцендвижение для всех и специальные танцующие (во втором акте) люди – так что не бойтесь, подвигов Кинлисайда Шаде не повторял ;)) Однако двигаются на сцене потрясающе все, и с потрясающей отдачей играют. Не можно глаз отвесть; Стоянова и вовсе потрясла меня.
Откуда начинать хвалить, не знаю. Этот спектакль – сказка. И это очень страшная сказка. Как сказал

полковник, когда мы смотрим через стекло аквариума, то видим загадочное и непонятное; а что видят рыбы, когда смотрят на нас? А рыбы видят ужас и грязь. И самое неприятное, что всё это – правда.
В финале этой "Русалки" нет Трагедии: это более чем закономерный финал. Трагедия есть раньше, во втором акте, когда Русалка оказывается в мире принца. Она не может испытывать человеческих чувств – совсем не потому, что в неё нет страсти, нет любви. В ней любви слишком много. Она слишком хорошо понимает, что это, и не может играть в то, чем развлекают себя люди: зачем ей этот флирт, зачем ей эта похоть? Разве она ради этого отдала себя? И когда она отчаянно пытается этот – наш – мир исправить, пусть даже только у себя в голове, ты с неизбежностью сам чувствуешь, насколько... Ладно, кажется, это уже какой-то бессмысленный пафос.
Бехтольф, как бы это сформулировать, не боится красоты. Некоторым образом этот спектакль – антипод "Русалки" Кушея. Там нет ничего сверхъествественного, и Водяной ходит в майке с пятнами еды; здесь все, даже егерь с поверёнком, Красивые и Нарядные. (Кстати о егере с поверёнком. Они когда ещё только появились (и по залу пронеслись смешки), как я заподозрел Неладное. Неладное было, да; и хотя я понимал, какое именно оно будет и как – испугался ужасно.) У Кушея нет ничего смешного; у Бехтольфа есть не только ирония, но и этакий гиньоль. И если у Кушея ты начинаешь с плохого – ужасного, – и приходишь к некоторому выходу, пусть и не к надежде, то у Бехтольфа никакого выхода нет и быть не может, потому что чем больше мы следим за событиями сказки, тем более реальнйо она оказывается. Кушей берёт тему, которая трогает по определению; Бехтольф показывает абстрактных, незнакомых, странных существ. Кушей показывает Страшное; а Бехтольф нет. Поэтому страшно делается до невозможности. Не хочется так формулировать, но, некоторым образм, в "Русалке" Кушея есть чит: параллельная драматургия, построенная приоритетно на очень понятной и очень будничной, но именно поэтому пугающей социальной проблеме. В спектакле Бехтольфа никакой параллельной драматургии нет – он рассказывает "как есть". Ну и мне как унылому левополушарному зануде в полном расцвете сил "на входе" очень сложно представить, что я буду всерьёз волноваться при виде русалок, лесовичек там и колдуний. Ха. Ха. Ха.
И ещё: мне ни минуты не было скучно. Это примечательно, потому что пока что "Русалка" – совсем не моя любимая опера, и прежде всего музыкально, но и сюжетно тоже. А здесь я ни разу об этом не вспомнил, ага.
Словом: если вы не смотрели трансляцию, дорогие френды, вы очень много потеряли! А если смотрели... вы же её записали, правда?..

Flat | Top-Level Comments Only

From:

belta.livejournal.com

Общих слов много, а частностей мало. Хочу конспект! Со всеми спойлерами!
В сущности, то, о чем ты пишешь, очень "спектакль по клавиру", да. (Давай будем считать, что за "клавир" у меня то, что дали в Мет - там собственно спектакля не дали, но музыку сыграли правильно.)

From:

Fremd bin ich eingezogen

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags